Преждевременные роды или как я стала сильнее

Мы с мужем в браке уже 7 лет. Когда мы поженились, приняли для себя решение иметь много детей, столько, сколько дано будет нам свыше. Родственники, конечно, такого решения не одобряли и относились скептически к нашему выбору, мол, все пройдет, когда родится первый ребенок.

Первой родилась дочка – Кирочка. Беременность и роды прошли на ура. Через 9 месяцев после родов я забеременела снова. Мы с мужем рады – родственники недовольны. В начале беременности опять плохое самочувствие, токсикоз, вечная сонливость, ребенок, которого нужно отнимать от груди и вечно фыркающие родные. Я люблю своих родителей, и на тот момент хотелось большой поддержки от близких мне людей, которую я к сожалению не получила.

На 5 месяце я попала в больницу с угрозой на поздний выкидыш. Пролежала там около двух недель. Несмотря на это, в 33 недели я родила сына, – Захара. Приехала в роддом с преждевременными схватками. Анализируя сейчас свои роды, я понимаю, что все прошло хорошо, но тогда казалось, что я не выдержу такой адской боли, учитывая мою выдержку и сдержанность.

Я родила малыша весом в 2,5 кг (довольно неплохо для недоношенного малютки). Не прошло и 10 минут, как акушер-гинеколог стала говорить мне о смертности семимесячных детей, намекая на то, что я должна ей дать денег, чтобы мой ребенок остался жив. Такая вот у них примета. Представьте, я лежу с только что родившимся младенцем на груди, все силы кончились, а тут врач со своими прибамбасами.

В общем денег я ей не дала. Нас перевели в палату, но вскоре оказалось, что Захарчику сложно дышать самому, и его перевели в реанимацию. Первые два дня сын дышал с помощью кислородной маски. В качестве пищи он получал глюкозу внутривенно. Мне ничего не оставалось, как только молиться за малютку.

Все шло довольно неплохо. У сынули стала спадать синюшность, когда появилось молоко, я пыталась давать ему грудь.

Сосательный рефлекс у крохи был хороший, но вот сил чтобы наесться не хватало, пришлось докармливать его смесью через бутылочку, что тоже не давало особых результатов. Малыш много спал и очень мало ел.

Через пять дней детский врач принял решение перевезти нас в детскую больницу, где донашивают детей в специальных барокамерах. Там нам поставили новый диагноз – билирубиновая энцефалопатия. Приехав туда, обнаружила, что условия для мамочек почти никакие. Палата со старинным ремонтом, сгнившими шкафчиками с бегающими в них тараканами, рассчитана на 9-10 человек. Санитарки смеясь говорили: «девочки, не пугайтесь, живность у нас стерильная!».

Преждевременно родившийся ребенок с вытекающими из этого последствиями, недовольная родня, неблагоприятные условия, в которых мне пришлось жить в течении трех недель-все эти факторы буквально выбивали из колеи, казалось, еще немного и я впаду в полную депрессию. Но постоянная поддержка моего мужа и понимание того, что моему малышу нужна полноценная мама, а не неуравновешенная тетя, помогли мне трезво оценить ситуацию. Я перестала обращать внимание на внешние факторы, попыталась поставить себя на место моих родителей и поняла, что я им не безразлична.

С каждым новым днем я видела, как сын набирает в весе по 20-25 грамм, видела, как его кожа постепенно приобретает нормальный цвет, движения ручек и ножек становились активнее, взгляд становился более осознанным. Наконец, спустя три с половиной недели, мы добрались до заветной отметки в 3 кг, и нас счастливых и довольных выписали из больницы.

Сейчас глядя на своего здорового, полного сил и энергии четырехлетнего сынулю, спрашиваю себя: «хотела бы я, чтобы все было по-другому?» Потому что именно в ту пору я стала сильнее. Я многое поняла и сделала правильные, на мой взгляд, выводы.